Механизм жизни - Страница 94

– Гутен таг, герр Алюмен.

Китаец учтиво приподнял шляпу. Говорил он на превосходном немецком, как и во время последней их встречи в Фучжоу. На миг Эрстеду почудилось: туго взведенная пружина вот-вот сорвется, и Волмонтович…

Нет, ничего не произошло.

– Огнестрельного оружия у него нет, – деловито сообщил поляк. – Возможно, кинжал или клинок в трости. Не подходите к нему ближе чем на три шага.

Эрстед кивком поблагодарил князя за заботу.

– Гутен таг, герр секретарь. Или – ваше сиятельство? Вы ведь нынче титулованная особа…

– Наедине зовите меня Чжоу Чжу.

– Вы проделали долгий путь, герр Чжоу. Но, боюсь, совершенно напрасно. Тайна серебра Тринадцатого дракона – больше не тайна. Вы опоздали.

– Я знаю.

– Тогда зачем весь этот маскарад? Не можете смириться с тем, что мы ускользнули от вас? Считаете это оскорблением? Желаете смыть кровью?

– В определенной степени да, – не стал отпираться китаец.

– Ваша настойчивость делает вам честь. Но назовите хоть одну причину, которая мешает мне сдать вас российским властям как китайского шпиона, незаконно присвоившего чужое имя и титул? Уверен, в Третьем отделении вас встретят с распростертыми объятиями.

Эрстед блефовал. Его самого в Третьем отделении мог ждать неприятный сюрприз.

– Не думаю, – китаец улыбнулся, словно прочтя его мысли, – что вам захочется связываться с местной полицейской бюрократией.

– Ничего, нам не привыкать. Опыт имеется. Думаете, датские бюрократы чем-то лучше российских?

– Есть и другой выход, – вмешался Волмонтович. – Долг платежом красен. Что скажет пан Чжоу насчет ватаги головорезов, которая совершенно случайно повстречает его на дороге? Точь-в-точь как в Фучжоу? Места дикие, разбойнички пошаливают… И никакой бюрократии!

Тонкие пальцы китайца нервно стиснули голову кобры. Амур с Венерой, делая вид, что происходящее им совершенно безразлично, с интересом прислушивались к беседе. Нечасто в усадьбе Гагарина случались подобные коллизии. По правде сказать, никогда не случались. Грех пропустить столь драматичное представление!

– Если я скажу, – трость Чжоу Чжу начертала в грязи замысловатый иероглиф, – что прибыл сюда вовсе не ради мести… Что я вообще не рассчитывал на встречу с вами… Вы мне, конечно, не поверите?

– Нет.

– И правильно сделаете. Я бы тоже не поверил. Увы, меня связывает обязательство, которое я не могу нарушить. Иначе я постарался бы взять вас обоих под контроль – либо покинуть Ключи немедленно. Но долг требует моего пребывания здесь. А мои силы имеют предел. Я вынужден предложить вам сделку.

– Продолжайте, герр Чжоу.

Волмонтович хмыкнул, не скрывая скепсиса, и поправил окуляры. «Если вы рассчитываете заговорить нам зубы и выкинуть какой-нибудь фортель, – читалось на лице князя, – то я вслед за Данте рекомендую: lasciate ogni speranza voi ch‘entrate…»

– Я готов дать слово, господа, что отказываюсь от намерения поквитаться с вами. Закончив свои дела здесь, я немедленно уеду. Мы больше никогда не увидимся. По крайней мере в этой вашей жизни. Также я не стану покушаться на вас чужими руками.

Эрстед в задумчивости поскреб бритый подбородок.

– Допустим. Что потребуется от нас?

– Вы в свою очередь дадите слово чести не покушаться на мою жизнь, не выдавать меня властям – и не препятствовать мне в исполнении моего долга.

– Для этого мы должны знать, в чем заключается ваш долг.

– Разумно, – кивнул китаец. – Я не клялся хранить тайну. И готов удовлетворить ваше любопытство.

– Это не любопытство. Это элементарная осторожность.

– Как вам будет угодно. – Чжоу Чжу улыбнулся во второй раз: холодно и неприятно. – Мой долг – исполнить обещание, данное Ивану Алексеевичу Гагарину, отцу хозяина здешней усадьбы.

– Пся крев! – Волмонтович вздрогнул. – Вы и с ним знакомы?!

– Мы виделись один раз, перед смертью князя. Этого оказалось достаточно.

– Достаточно – для чего?

– Для того, чтобы князь доверил мне свою ци. Я – посланник. Княжеская ци со мной, в надежном резервуаре. Она ждет того момента, когда я перелью ее в избранного князем мальчика. Мальчик здесь, в Ключах.

– Они родственники? Я имею в виду, князь и мальчик?

– Это внук Ивана Алексеевича, внебрачный сын хозяина усадьбы. Не волнуйтесь, пересадка ци не повредит здоровью ребенка. Не считая кармической коррекции, он даже сохранит исходную личность. О да, герр Алюмен! Я действительно искал не вас. Когда б не заступничество вашего покровителя… Поверьте, я настиг бы вас еще во Франции.

– Моего покровителя? О ком вы говорите?!

Эрстед был сбит с толку. Он полагал, что Чжоу Чжу – агент Тайной канцелярии… И вдруг, как снег на голову – ци князя Гагарина, какие-то мальчики… Вспомнив историю Павла Ивановича, датчанин ощутил легкое возбуждение – так с ним случалось всегда, когда цепь размышлений складывалась в логичный итог. Неужели при помощи герра Чжоу мертвец хочет повторить то, что уже однажды сделал со своим сыном безо всяких посредников?

«А что он сделал?» – спросил Эрстед сам себя.

– Я говорю о человеке, который носит имя Эминента.

– Холера! – поляк угрожающе взмахнул тростью. – С ним вы тоже знакомы?!

– Что вы знаете о холере?! – голос китайца на миг сорвался.

– О холере? Все!

Волмонтович гордо подбоченился.

– Похоже, я недооценил вас, господа, – сказал Чжоу Чжу после долгого молчания. – Теперь мне ясно, почему герр Эминент не захотел указать мне ваше местопребывание. Более того, по-моему, он был в ярости. Расстались мы с ним далеко не лучшим образом.